Вот только ей все это было совершенно не нужно. Она знала, что подобная связь способна принести только лишние проблемы и разочарования.

Карина понимала, что она и Шаталов — люди из двух совершенно разных миров. И особенно ясно ощутила это в ресторане, когда взглянула на сумму, которую необходимо было оплатить. Для Шаталова эти пара тысяч рублей были мелочью, для нее же, привыкшей экономить на всем — огромными деньгами.

Собственно, она и пойти-то с ним согласилась только потому, что нашелся сумасшедший, готовый купить двести тысяч тазов, а значит, премия в этом месяце будет вполне приличная. И ее будет достаточно для того, чтобы позволить себе хотя бы на один короткий вечер представить, что она обычная девушка двадцати пяти лет, для которой подобные ужины — привычное дело, а не целое событие, и которая ходит на свидания с парнями, а не работает, как проклятая, чтобы обеспечить необходимым семью и погасить проклятые кредиты.

Хотя бы на один вечер ей хотелось забыться. И забыть. О том, кто она есть и во что превратилась ее жизнь. Забыть о том, какая пропасть лежит между ней и человеком, сидевшим напротив. Почувствовать себя в душе такой, какой она была по возрасту — молодой. И свободной. Именно это желание толкнуло Карину на то, что она согласилась поехать с Шаталовым в Москву. В тот момент ей просто очень хотелось сделать что-то сумасшедшее. Необычное. Выбивающиеся из привычной рутины. Пожалуй, предложи ей Шаталов сесть в его машину немедленно и уехать — она способна была бы согласиться и на это.

Но позже, наутро, когда дурман, рождённый обществом Влада и дорогим вином рассеялся, она успела пожалеть обо всем, что сказала и что пообещала. Ей явно не стоило допускать с этим человеком никакого сближения. По приезде на работу она собиралась сказать ему, что поехать не сможет, но обнаружила, что Шаталова в офисе нет.

Это, в общем-то, было вполне предсказуемо, но… Карина не могла не признать, что чувствует огромное разочарование. Пикировки с ним были чем-то совсем иным, нежели споры с тем же Муринским. Они поджигали кровь и доставляли удовольствие. И она, кажется, уже привыкла к присутствию Шаталова настолько, что его отсутствие неожиданно испортило ей настроение, хотя следовало бы, напротив, радоваться тому, что он не маячит перед глазами и не отвлекает никого от работы.

Несмотря на заверения Шаталова в том, что он говорил о рекламе тазов с ней в главной роли вполне серьезно, Карина не думала, что эта идея будет доведена им до конца. Судя по тому, что на рабочем месте его не было, отношение к вынужденному пребыванию в Заборье у него не изменилось. И этот офис посреди деревни, и эти тазы, и все, что их окружало — было, конечно, совсем не его уровня. И осуждать Шаталова за нежелание тут находиться Карина не могла.

Да и сама она разве не ненавидела эту работу? Но, быть может, теперь, благодаря премии от продажи двухсот тысяч экземпляров банной продукции она наконец сможет закрыть кредиты почти полностью и попытаться найти дело себе по душе. Так что, хотя бы за это можно было сказать Шаталову спасибо.

Платёжка от Смирнова пришла во второй половине дня. Просмотрев ее и удостоверившись, что двести тысяч тазов действительно оплачены, Карина ощутила, как с души уходит тяжесть. Подобную прибыль их фирма давно не получала даже за год. А значит, премиальные будут огромными — в ее понимании. И она сможет купить брату планшет, не влезая в новые долги.

В своем письме Смирнов не написал адреса, куда им необходимо было доставить тазы, поэтому Карина отправила ему сообщение с просьбой сообщить, когда и куда им следует подвезти все это богатство. Ответ заставил ее поджать губы, чтобы не рассмеяться в голос от того, что она прочла.

«Засуньте Шаталову в ж. у».

Она хмыкнула, на короткий момент представив акт подобного зверства и рассудила, что это физически неосуществимо, да и к тому же зачем переводить зазря продукцию, предназначенную для того, чтобы в нее эту самую задницу совать, а никак не наоборот? Ведь они могут продать этот товар по второму разу, раз уж клиенту он не нужен.

Выглянув из кабинета, Карина обнаружила, что отдел продвижения снова занят тем, что валяет дурака всеми доступными способами. Но на сей раз она не собиралась связываться с Банько по данному поводу. Вполне справится и сама.

Подойдя ближе к сотрудникам Муринского, которые при ее появлении на их территории испуганно притихли, Ангелова требовательно вопросила:

— В чем дело? Вам что, заняться нечем? Или в связи с отсутствием руководителя у вас случилась коллективная амнезия по поводу ваших обязанностей? Ну так я вам напомню: вы должны направить нам сегодня не менее сотни потенциальных клиентов, чтобы мои девочки занялись обзвоном. И если без присутствия начальника у вас ничего не делается, я подменю Муринского, так и быть. Не благодарите.

С этими словами Карина села за компьютер Степана и, кинув взгляд на своих сотрудниц, распорядилась:

— А вы, Таисия Антоновна и Любовь Михайловна, будьте добры, обзвоните пока тех клиентов, которые давно у нас не отоваривались и распишите им достоинства наших тазов также удачно и с таким же энтузиазмом, как вы разгадываете сканворды.

Убедившись, что все наконец заняты делом и те несчастные пятьсот штук тазов, что так и остались на складе невостребованными, продолжают искать хозяев, Карина занялась собственной работой, не забывая иногда поглядывать за тем, чтобы сканворды и пасьянсы не сбили снова доблестных работников с пути истинного.

Второе разочарование за день постигло Ангелову, когда она вышла из офиса и обнаружила, что сегодня Шаталов не явился даже к концу дня, чтобы подвезти ее до дома. Что ни говори, а к хорошему привыкаешь быстро.

Протрясшись в маршрутке по пути домой полтора часа по пробкам, которые, в основном, создавались на дорогах заблудшими козами и прочим невоспитанным скотом, к моменту, когда вошла в квартиру, Карина чувствовала себя совершенно разбитой. Но всю усталость как рукой сняло, когда она поняла, кто находится у нее дома. И с чем.

Ей хватило нескольких секунд, чтобы сразу оценить обстановку. Шаталов, не стоит и сомневаться, уже втерся в доверие к ее бабушке и брату. Глаза последнего радостно горели, когда он подбежал к ней с новеньким планшетом, и едва не захлебываясь от восторга, сказал:

— Карина! Карина! Смотри, что мне Влад подарил!

Она и сама это видела. Только, в отличие от Коли, была в ужасе. У нее не было подобной техники, но она представляла, сколько может стоить Айпад последней модели. Ей подобная игрушка была совершенно не по карману. И от того, что придется ее у Коли отобрать, сердце обливалось кровью. Она уже очень давно не видела брата таким счастливым. Но выбора не было.

И зачем только Шаталов вмешался в то, что его не касалось?

— Владислав Николаевич, можно вас на пару слов? — обратилась она к нему, указывая на дверь в соседнюю комнату, которую занимала сама. Вести туда Шаталова совершенно не хотелось, но больше поговорить было просто негде. Не выставлять же его на лестничную площадку в самом-то деле.

— Карина! Куда же ты Владика? Потом наговоритесь, я вот тут гуляш сделала, пора ужинать.

Отлично. Он тут уже «Владик». Прикрыв глаза, Карина едва не застонала от досады. Судя по тому, как бабуля хлопотала ради Шаталова, он ей весьма понравился и уже был вписан в потенциальные женихи. Только этого и не хватало.

— Бабуля, уверена, он тут у тебя не голодал целый день и так, — сказала она сухо. — И Владиславу Николаевичу наверняка пора домой, но прежде мы немного… пообщаемся.

Она снова кивнула на дверь и, дождавшись, пока Шаталов пройдет в комнату, прикрыла ее за собой, сложила руки на груди и сказала прямо:

— Слушай, ты, наверное, хотел как лучше, но должна честно признаться: у меня нет денег на такие игрушки. Коля расстроится, но планшет тебе придется забрать.

Он знал, что этим закончится. Даже удивился бы, если бы Карина поступила иначе, но неужели она и впрямь думала отобрать у ребёнка планшет? А главное — Влад никак не мог этого понять — зачем? Считает, что будет ему должна? Нет, он конечно мог отдать ей деньги и наличкой, но так ведь всем будет удобнее — у брата планшет, Влад расплатился по счетам с Кариной, не надо бежать и выбирать какой-нибудь гаджет попроще, тем более, этот пацану нравится.