— Всего лишь выглянула в окно случайно…

Случайно, как же. Вероятнее всего Мария Матвеевна торчала у окна битый час, с любопытством поджидая ее, чтобы увидеть, одна Карина заявится домой или нет. И этот факт лишний раз напомнил ей о том, что не стоило подпускать Шаталова слишком близко. Сама она была готова к тому, что он смоется из Заборья, едва отмотав положенный срок, а вот ее бабушка и брат, которых он успел обаять, могут быть разочарованы, потому что наверняка успели понадеяться на то, чего нет и быть не могло.

— Бабуля, давай говорить прямо, — вздохнула она. — Этот человек в нашем городе задержится всего лишь недели на три. И мы просто вместе работаем, поэтому не строй, пожалуйста, планов, как ты сбагришь ему меня и залежалое приданое в твоих сундуках за компанию. Ладно?

Теперь уже вздохнула бабушка.

— Такого славного парня упускаешь, дочка…

Карина только головой покачала. Бабуле просто не понять, что Шаталова в этой глуши не задержать никому. Просто потому, что его не интересовало ничего, кроме развлечений. И не держало ничего, кроме нежелания потерять свою крутую тачку. И о чем Карине стоило побеспокоиться — так это о том, чтобы как-то скрыть от бабушки, куда она завтра едет и с кем. Иначе Марию Матвеевну будет просто не удержать от пошива новой наволочки ей в приданое. А то и того хуже — вязания пинеток.

Машина Шаталова ждала ее на следующий день за углом дома, как о том попросила сама Карина, избегая зоркого бабушкиного глаза. Быстро юркнув на пассажирское сиденье, пока кто-нибудь из любопытных соседей не заметил ее и не сделал предметом обсуждений на всю следующую неделю, Карина с облегчением выдохнула.

Как же она ненавидела сплетни! И какое дело было всем этим людям до того во что она одета, с кем она встречается, где она работает и почему до сих пор не замужем? Хотя ответ на этот вопрос она знала — им просто больше нечем было заняться. Они ни к чему не стремились и ни в чем не нуждались, кроме обычных провинциальных развлечений — выпить и потрепать языками.

А ей в этом мире было слишком узко. Слишком тесно. И невыносимо тошно.

Она почти научилась жить со всем этим, но сейчас, когда рядом находился Шаталов, являвшийся прямой противоположностью всему, что ее окружало, стало почти нестерпимо жить дальше так. И Карина в этот момент была безумно рада, что согласилась на эту поездку. Она вдруг стала нужна ей как умирающему от удушья — глоток свежего воздуха.

Всю поездку они с Владом переговаривались о чем-то незначительном, не затрагивая ни рабочих, ни личных тем, и это было именно то, в чем нуждалась Карина, чтобы расслабиться. Откинувшись на спинку кресла, она переводила взгляд с окна на навигатор и обратно. И с каждым метром, что отделял ее от Рязани, дышать становилось все легче.

Когда они въехали на территорию Москвы, Карина почти не отрывала взгляда от окна. Смотрела жадно на все окружающее, вспоминая о былом и сознавая, как ей не хватало этой суеты, этих каменных джунглей, даже этих дурацких пробок на МКАДе. Она сидела и гадала — где именно живёт Шаталов? Выбрал ли он какой-нибудь тихий район или понтов ради поселился где-нибудь в центре? Что-то ей подсказывало, что второе. Влад слишком гордился тем, чего он добился, чтобы не демонстрировать этого всеми доступными средствами — крутой тачкой, дизайнерской одеждой, счетами в ресторане… Можно даже не сомневаться — его квартира находится в довольно престижном районе.

Карина убедилась в своей правоте, когда Шаталов съехал с трёшки на Олимпийский проспект. Вспомнилось вдруг, как ещё студенткой часто приезжала сюда на книжную ярмарку в Олимпийском. Глотала книги в то время, как сумасшедшая. А теперь не могла даже вспомнить, когда в последний раз были силы и желание что-либо почитать. Может, потому, что просто перестала верить в счастливые концы, а несчастливого в ее жизни хватало и без книг.

Когда Шаталов притормозил у одного из домов — по виду сталинской ещё постройки — Карина повернулась к нему и сказала:

— Ты ведь ненадолго? Я тебя здесь подожду.

Ей, конечно, было любопытно посмотреть, как живёт Шаталов. Хотя это можно было легко представить и так — наверняка в его квартире дорогая мебель, шикарная отделка, новенькая техника… хороший вкус и демонстрация богатства в сочетании с минимализмом. Но права она или нет — ей все равно не узнать. Карина предпочитала не ступать на столь личную территорию. Хотя, возможно, в облике его дома ничего личного и не было. Потому что чем дальше, тем больше Шаталов казался ей красивой картинкой, которая отражала ровно то, что он хотел показать и скрывала все то, чего показывать не желал. Отвлекала на внешнее, чтобы скрыть внутреннее. Но, как бы то ни было, а ей во все это лезть абсолютно точно не следовало. Закрепившись в этой мысли, Карина отвернулась к окну, сосредоточившись на окружающих видах и проходящих мимо людях.

Глава 7

— Не глупи, — ответил Влад эхом, покидая Порш и, обойдя машину, привычным уже жестом распахнул перед Кариной дверцу. — Если опасаешься, что запру тебя в своём замке — обещаю этого не делать.

Он ухмыльнулся, давая понять, что это шутка, и когда Ангелова всё же вышла, кивнул в сторону подъезда:

— Пойдём, принцесса, дракон заточит тебя в своей башне.

Странное чувство, охватившее Шаталова с того момента, когда Карина села в его машину в Рязани, сейчас достигло апогея. Видеть её здесь, в этом городе, где на квадратный метр было слишком много жителей, и где всё пропахло смогом из выхлопных газов и удушья, свойственного только мегаполисам, было как-то странно. Но ему это нравилось. Ангелова удивительно вписывалась в антураж первопрестольной. Даже в своих обычных шмотках выглядела здесь дорого и… органично.

Они поднялись к нему, а Влад раздумывал о том, когда в последний раз он приводил к себе в квартиру девушку не для того, чтобы трахать её ночь напролёт, а просто в гости, безо всяких планов. Нет, конечно, Влад совсем не отказался бы от порции хорошего секса с Ангеловой, тем более что с того момента, как он нарисовался в Заборье, приходилось соблюдать целибат, но осознавал, что сегодня ему вряд ли что-нибудь перепадёт.

— Так. Это кухня, проходи, чувствуй себя как дома, — кивнул он в сторону внушительного помещения, соседствующего с гостиной, обставленной тёмной мебелью. — В холодильнике там чего-то вроде должно быть, напитки какие-то. Или в баре посмотри. Кофе могу сварить, но сначала шмотки в сумку покидаю, идёт? И обувь не снимай, потом придут, уберутся.

Он быстро, будто боялся, что не устоит перед искушением воспользоваться тем, что Карина оказалась в его холостяцкой берлоге, прошёл в спальню и начал кидать в объёмную сумку вещи из гардеробной.

Сейчас казалось, что мир раскололся надвое. Было Заборье, с бабушками-сканвордистками, свежим запахом навоза и какой-то чистотой что ли, которая читалась во всём. И в подвыпивших мужиках, возвращающихся после смены по домам, и в наивности сотрудниц Ангеловой, которые на айфон смотрели так, будто над ним должен был вот-вот нимб засветиться, а из динамиков — раздаться голос Малахова. И в таких людях как Карина.

И была Москва. Огромный мегаполис, пропитанный тем, чем жил и дышал Шаталов. Что выстраивал по кирпичику, в том числе пытаясь отстраниться от всего, что делало его уязвимым. И пока Влад не мог понять, что именно его привлекает больше на данный конкретный момент. Знал лишь, что женщина в его квартире, аромат духов которой, казалось, он мог слышать даже здесь, на расстоянии, влечёт его и занимает мысли. Остальное на фоне этого как-то отходило на второй план.

— Ну? Давай кофе выпьем и куда-нибудь в клуб завалимся? А завтра обратно в Заборье. Или ты хочешь без ночёвки? — задал он вопрос, входя в кухню, где его ждала Карина, устроившаяся за длинной барной стойкой. — Как скажешь, так и сделаем.

Конечно, сам Шаталов предпочитал переночевать в Москве во вполне конкретной компании, но давить не хотел. Всё обязательно будет, не сегодня, так завтра. Осталось только подождать.